Интервью с Анной Самойловой

Сегодня мы продолжим наш цикл интервью с художниками беседой с Анной Самойловой - автором серии «Русские Сезоны», художником-графиком.

В нашем разговоре мы обсудим, влияет ли на детей стремление родителей собирать искусство, передаётся ли коллекционирование по наследству. Так ли необходимо найти художнику свой стиль и задумываются ли сегодняшние авторы картин о перспективе увидеть свои картины в фондах музеев.

Эта беседа получилась очень лёгкой и личной, как бокал шампанского. Надеюсь, во время чтения интервью у вас появится такое же ощущение, какое было у меня во время разговора: будто Александр Бенуа, Сергей Дягилев, Константин Сомов - это обычное окружение Ани и все они где-то здесь рядом, просто ненадолго вышли по делам.

В твоих картинах чувствуется так называемая «порода». Есть ощущение, что ты делаешь работы, корни которых уходят очень глубоко в детство. Так и есть? У тебя кто-то в семье художник или коллекционер?

У меня в семье нет художников. Родители интересовались модерном, поэтому дома всегда было много альбомов по искусству. Мне нравилось оттуда срисовывать картинки. Когда я стала постарше, в какой-то момент папа купил много журналов по типу пошаговой инструкции, как рисовать, например, лошадь. Я всегда пролистывала такой журнал к последнему рисунку и перерисовывала его.

Еще мне нравилось копировать натюрморты, особенно мне нравился натюрморт Федора Толстого с птичкой, бабочкой и гусеницей.

В классе пятом меня отдали в художественную школу, но я очень быстро оттуда сбежала. Огромное количество ребят в аудитории меня пугало, да и преподаватель не успевал обойти нас всех, поэтому смысла туда ходить я особо не видела. Но мне повезло, и родители нашли чудесного художника. С ней мы рисовали рыб с человеческими лицами, птиц из акварельного пятна. Она познакомила меня с разными материалами, рассказала, что, оказывается, можно сочетать вместе акварель с цветными карандашами. До того момента для меня существовали только простые карандаши, и никакого угля, соуса, пастели и, тем более, цветных карандашей. Часто от преподавателей я слышала фразу: «Цветными карандашами рисуют только дети». Как по мне, так это очень смешно.

Получается, тебя с самого детства окружало искусство. Как ты думаешь, как меняется духовный мир ребёнка, когда вокруг него столько красивого?

Мне кажется, это все-таки зависит от человека. Ребенку сложно навязать любовь к чему-либо, будь то чтение, рисование или музыка. Ребенок начинает интересоваться, если только видит искренний интерес у своих родителей и близких.

Восприимчивость души, я думаю, не зависит от количества искусства в жизни ребенка. Я верю, что все люди до определенного времени восприимчивы и чувственны, а потом с взрослением это куда-то испаряется. Вещи становятся обыденными и не привлекают нашего внимания так, как это было в детстве.

Я очень люблю заниматься с детьми, они меня многому учат. Показывают вещи, которые я сама не всегда могу увидеть. Дети очень наблюдательны. На мой взгляд, наблюдательность одна из главных черт художника.

Твои родители собирают живопись, журналы. Нет ли у тебя ощущения, что коллекционер невольно «пишет» портрет своей души искусством, которое он собирает?

Я думаю, что так оно и есть. Это связано не только с искусством. Человек окружает себя вещами, которые его привлекают. Привлекать могут определенные цвета, время, сюжеты, образы. Наш выбор редко бывает случайным, как правило, мы выбираем то, что трогает нас. Иногда, кажется, что человек собирает по кусочкам себя.

Желание пополнять коллекцию передается по наследству?

Пока не знаю! Я стараюсь делать так, чтобы в квартире было меньше ненужных вещей, но когда забредаешь на блошиный рынок, становится очень сложно себя контролировать. Обычно я скупаю офорты, рисунки, журналы и книги с иллюстрациями.

Недавно, кстати, нашла журнал «Мир искусства», который стоил 500 рублей. Мужчина, который продавал его сказал, что это барахло никому не нужно. Но как такое может быть?

Тяжело сегодня работать в графическом жанре? Ведь этот жанр не так уж богат на разнообразие выразительных приемов. Не сужает ли это твои границы в реализации идеи?

Я не считаю, что графика скупа на выразительные приемы. Как раз наоборот, я нахожу в графике целый мир решений и приемов. Она никак не ограничивает меня. Графика – это ведь не только карандаши да уголь. Порой графика – это краски, иногда даже масло. Живопись, кстати, тоже может быть очень графичной, например, Дейнека или Нисский. Бывает и так, что графика приобретает даже живописный характер. Мне кажется, рисунки Да Винчи хороший этому пример.

Графика – это что-то очень интимное и тонкое. Раньше графика не была самостоятельным жанром, а скорее носила вспомогательный характер. Поэтому, рассматривая рисунки старых мастеров, есть ощущение, что разглядываешь дневники, читаешь размышления художника и его первоначальные идеи. Сейчас графика не нуждается в живописной поддержке, она самобытна, но ощущение ее хрупкости у меня все равно остается.

Как тебе кажется, можно ли театральные эскизы считать полноценным искусством или это, скорее, вспомогательный жанр?

Мне всегда было интереснее смотреть на этюды, наброски и все подготовительные работы. Наброски – это поиски, рассуждения и наблюдения. В них, на мой взгляд, более всего проявляется мастерство художника, его любопытство, а также интерес к миру.

Как ты думаешь, нужно ли при размещении картин на стене соблюдать их жанр и историческую принадлежность? Живопись вешать к живописи, графику к графике, старых мастеров не смешивать с своевременными художниками.

Я думаю, это все условности. У себя дома надо вешать работы так, как тебе нравится! Я, например, люблю сочетать все по цвету, по тону и форме, чтобы в конечном итоге работа или работы смотрелись гармонично на стене и в целом интерьере. Но надо сказать, что если бы мы у меня были авторы, которые при жизни были друзьями, то я, скорее всего, повесила бы их работы вместе;)

Есть ли у художника нашего времени желание найти свой неповторимый стиль или свою особенную тематику? Допустим, Пикассо все время пробовал новое, искал то самое и в результате творил периодами. Амедео Модильяни целенаправленно искал свой особый, запоминающийся стиль. И по итогам времени, конечно, нашёл. Или важнее в конечном итоге эстетичность картины как таковая, а не ее неповторимость?

Сейчас все говорят о том, что обязательно нужно найти свой стиль. В этом есть доля правды, иначе как бы было возможно различать такое количество художников? Но мне кажется, самое важное и сложное – это попробовать сделать так, чтобы твой стиль не загонял тебя в рамки, не диктовал одни и те же темы, а давал толчок к экспериментам. Мы все можем узнать Пабло, и не важно «Розовый» это период, «Голубой» или кубизм. Мы все равно видим, что это он. Это, по моему мнению, большое мастерство. Многие, к сожалению, не понимают Пикассо и это меня ужасно печалит. Человек проделал огромный путь, не зацикливаясь на одном и том же. Рассматривая его работы, можно видеть, как меняется сам человек, как меняется художник внутри него, его отношение к миру, какой отпечаток оставила на нем война и самое главное – это отражение времени.

Многие, нащупав свою почву, останавливаются и продолжают развиваться в горизонтальном направлении, оттачивая мастерство. Ни в коем случае не хочу придавать этому негативную окраску. Но мне интереснее изучать художника, который движется ввысь. Таких людей не всегда принимают. Для меня это Пикассо и Малевич.

Художники прошлых лет мечтали остаться в истории. Мечтали видеть свои картины в фондах музеев мира. Есть ли эта амбициозность у художника сегодняшнего дня?

Мне не кажется, что художники прошлых лет мечтали видеть свои работы в музеях мира. Это не главная цель. Более важным, на мой взгляд, является иметь возможность работать в свое удовольствие. Я думаю, художник работает, потому что он по-другому не может существовать, а не потому что ему хочется оставить свои работы в музеях. Это, безусловно, приятный бонус, но не главная цель.

Как человек, который занимается творчеством, бывают ли у тебя кризисы? Как ты их преодолеваешь?

Я ужасно эмоциональный человек. С этим живется довольно трудно. Разговоры про вдохновение и его вечное ожидание – это все сказки. Работать нужно все время. Другое дело, что когда настроение хорошее, то и работается легче.

Совсем недавно я с боем вылезала из болота. Мне кажется, что случилось это из-за того, что очень долгое время мне приходилось выбирать между своей работой и работами, которые нужно делать по заказам. Были дни, когда в голове не было образов и картинок. Для меня это мучительно и страшно, потому что я привыкла, что в голове всегда есть сюжеты, новые техники и решения. После этого я поняла, что всегда нужно оставлять время для себя и для своей личной работы.

Работает ли для тебя так называемая магия чистого листа?

Если честно, никогда над этим не задумывалась. Единственное, что могу сказать – это то, что меня не пугает пустой лист или картон, потому что почти всегда вижу в голове, как будет выглядеть, хотя бы примерно, конечный результат. Если я этого не вижу, то это проблема. Как правило, выходит не очень.

Ты переезжаешь в новую мастерскую. Меняет ли это что-то в творческом плане в жизни художника?

Конечно! Это моя первая мастерская, до этого я работала у себя дома. И мне всегда не хватало этого рабочего пространства, где тебя ничто не будет отвлекать от дел.

Может быть, ты сможешь порекомендовать какие-то места, книги, музеи, подкасты, фильмы, после которых появляются силы и желание творить или быть сопричастными к прекрасному?

Я бы порекомендовала чаще бродить по городу, путешествовать и находить то, что вам нравится. Новые места и впечатления – это самый мощный толчок для работы.

И теперь уже традиционно. В прошлом интервью мы просили Дашу Богославцеву сформулировать, что такое искусство в жизни человека и какую роль в ней играет картина. Поделись, что это значит для тебя?

Очень сложный вопрос. Для меня искусство проявляется везде, оно нас окружает. Многие его не замечают в повседневной жизни. Для того, чтобы с ним контактировать, мне кажется, не обязательно идти в галерею. Нужно внимательнее смотреть вокруг и тогда можно увидеть, чем вдохновлялись художники, работы которых висят в музеях. Картина – это один из способов общения. Художник показывает и рассказывает нам что-то для него важное, а наша задача услышать это сообщение или не услышать.

Иногда это происходит на интуитивном уровне, иногда сначала нужно подготовиться, прежде понять и услышать. Нам ведь сложно общаться с незнакомым человеком, мы стремимся узнать о нем больше, адаптироваться к нему. И с картинами также: но многие почему-то считают, что работы должны быть понятны и очевидны с первого взгляда. Хотя со всем остальным в мире это не работает.